Усть-Лабинский патологоанатом: «Эмоций больше нет!...»
В начале недели мы писали о росте смертности в Усть-Лабинском госпитале в результате осложнений, вызванных коронавирусной инфекцией и о том, что двое имеющихся в штате нашей ЦРБ врачей-патологоанатомов в буквальном смысле падают с ног от увеличившегося объема работы. Летом, когда показатели смертности еще не были такими высокими, мы брали комментарии у врача-патологоанатома Татьяны Макаровой. Тогда она, да и многие другие врачи, призывали всех соблюдать меры предосторожности. Сейчас, когда ситуация стала намного серьезней, мы решили вновь поговорить и узнать, изменилось ли, по ее мнению, сознание людей в связи с происходящим. Ну и о том, как сами медики реагируют на сложившуюся обстановку.
- Татьяна Ивановна, как вам и вашему коллеге сейчас работается? Судя по статистике, непросто…
- Да, нагрузки в последнее время запредельные. У меня три смены было, когда приходилось по семь тел исследовать. Протоколы вскрытия не успеваем оформлять, бумажную работу иной раз приходится делать в часы отдыха между сменами. Все умершие, поступающие в морг из стационара, вскрываются в тот же день. Но у нас нет очереди, расписанной на дни вперёд, как в других моргах. Мы тоже люди и стараемся войти в положение родственников: идем им навстречу и отдаем тела тогда, когда им удобно.
- Ранее вы рассказывали, что родственники возмущаются предпринимаемыми Роспотребнадзором мерами по недопущению распространения инфекции и указанием хоронить людей только в пластиковых пакетах и закрытых гробах, без возможности нормально попрощаться. Меры противодействия продолжаются. Близкие все так же возмущаются?
- Да, бывают такие моменты, но уже реже. Многое очень боятся заразится – пример ведь у них перед глазами - поэтому не возражают. Всем объясняем, что хоронить умершего нужно в тот же день, в который забирают из морга, независимо, подтвердился у него коронавирус или нет. Есть не ковидные пневмонии, есть случаи, когда имеются все признаки коронавируса, они подтверждаются при вскрытии, но анализ на COVID-19 отрицательный. Но все же мы заметили, что люди стали относится к происходящему гораздо серьезнее, чем в самом начале пандемии и даже летом. Они напуганы, особенно когда кроме уже умерших, в стационаре лежат и другие их родственники. Недавно был случай, когда сын умершего пришел за справкой о смерти и попросил ее кинуть в широко раскрытый пакет - боялся чего-либо брать в руки, хотя справки мы печатаем в чистой зоне, после душа и полной смены одежды, даже той, которая была под спецкостюмом. Сам мужчина был в маске и перчатках. Многие боятся забирать даже личные вещи умерших родственников: посуду, одежду. Только документы и телефоны.
- Вы, как и врачи в стационаре, постоянно работаете напрямую с инфекцией. Профессия наложила отпечаток на ваше сознание? Вы ведь больше всех рискуете…
- Мы стараемся в здание никого не пускать, соблюдаем все меры предосторожности, сами тоже боимся. На психике сказывается не только нагрузка, но и сама гнетущая атмосфера: ежедневное приходится по несколько раз сталкиваться с родственниками: слышать плач, крики, стоны близких, которые никак не ожидали того, что произойдет непоправимое. Сначала был просто страх, сейчас какое-то отупление началось: из-за перегрузки, изучений историй болезней, справок о смерти… Эмоций уже нет.
- Сталкиваетесь ли вы по результатам вскрытия, с какими-либо закономерностями, вызвавшими смерть пациентов?
- Вижу, что заболевание преимущественно забирает больных с ожирением, сахарным диабетом, различными причинами пониженного иммунитета (ВИЧ, химиотерапия-онкология, заболевания соединительной ткани), гипертония, ишемическая болезнь сердца, другие тяжелые хронические заболевания сердечно-сосудистой системы. И, как это не печально - поздняя обращаемость при отсутствии тяжелых заболеваний. То есть у человека не было серьезных заболеваний, но умер он только от того, что поздно обратился за помощью, когда медики уже были бессильны.
- Вы изучаете истории болезни умерших. Можете ли сказать, что наши врачи делают все возможное для спасения каждого пациента?
- С уверенностью могу сказать, что это так и есть. Я же вижу, какие у умершего диагнозы были, какой анамнез, чем его лечили и, порой, даже удивляюсь, что он прожил больше, чем позволяло состояние его внутренних органов. Это значит, что наши врачи его изо всех сил вытягивали, но… смерть оказалась сильнее.
- Принято считать, что умирают в основном пациенты в возрасте 65+. В последнее время в статистике смертности все чаще мелькают 50+ и даже 40+. Как считаете, с чем связано?
- Наверное, все из-за тех же хронических заболеваний или позднего обращения. Недавно умерла 48-летняя женщина из соседнего района. Неделю болела дома. Вызвала врача, тот назначил лечение, но оно не помогало – стала нарастать одышка. Когда начала задыхаться, доставили в наш госпиталь. В реанимации она пролежала девять суток. У нее был инсулинонезависимый сахарный диабет. Спасти не смогли. Я ее исследовала и видела, что шансов выжить там не было.
- Что вы можете посоветовать нашим читателям кроме соблюдения социальной дистанции?
- По возможности сидеть дома. Если нет такой возможности, то выходить только в маске…
- Она спасет от заражения?
- Она не даст распространятся микроскопическим капелькам жидкости при разговоре и кашле собеседника, попутчика, случайного встречного и т.д. Других способов пока не изобрели. Я посоветовала бы прививаться от гриппа и пневмонии – у нас в отделении все привиты. Если кто-то умер – не накрывайте поминальные столы на десятки человек, людей должно быть минимальное количество. Тоже самое в праздники: чем меньше гостей, тем лучше. Мы, как я уже говорила, сами боимся заразиться, поэтому не посещаем места скопления людей, не пользуемся общественным транспортом, не ходим в гости и к себе никого не приглашаем. На работе маски не снимаем.
- Спасибо за беседу!
