В Усть-Лабинске группу полицейских обвиняют в фальсификации доказательств, подлоге и злоупотреблении полномочиями

В Усть-Лабинском районном суде начинается процесс по уголовному делу, возбужденному в отношении трех, теперь уже бывших, участковых уполномоченных ОМВД по Усть-Лабинскому району (далее – УУП). Уголовные статьи (в совокупности) – превышение должностных полномочий, злоупотребление должностными полномочиями, фальсификация доказательств и служебный подлог. Все это дополняется формулировками «совершенные группой лиц по предварительному сговору». В распоряжении редакции оказались материалы уголовного дела.

Обвиняемые, потерпевшие, свидетели.

Для удобств читателей мы решили именовать обвиняемых заглавными буквами их реальных фамилий. Это старший участковый уполномоченный полиции 28-летний Р., участковые уполномоченные К. (32 года) и Ш. (41 год). Все офицеры, с высшим образованием, имеют семьи с малолетними детьми. По месту службы и жительства характеризуются положительно.

В качестве фигуранта-свидетеля также выступает молодой стажер участковых уполномоченных Б., которому «посчастливилось» убедиться на собственном опыте, что начальник не всегда может быть прав.

Потерпевшие – 34-летний Александр К. и 43-летний Алексей Р. Оба - жители станицы Воронежской Усть-Лабинского района.

В качестве свидетелей по делу выступили сотрудники ОМВД, включая старших офицеров и родственники потерпевших.

Следствием установлено…

Во второй половине дня 22 января 2021 года на пульт дежурной части ОМВД по Усть-Лабинскому району поступило сообщение от анонима (его личность позже установили) о том, что возле дома по улице Красной в станицы Воронежской двое мужчин устроили драку. 

На вызов выехали участковый Ш. и стажер Б. Однако, дерущихся они не увидели. Вместо них им навстречу вышла пожилая женщина и сообщила, что ее сын Саша поругался с братом и ушел. Никакой драки не было. Она повела полицейских в дом сына, где тот мирно выпивал с приятелем Алексеем. 

Увидев на пороге людей в форме, сын стал сетовать, что мать зачем-то привела полицейских. Та назвала его алкашом и стала жаловаться, что устала он пьянок сына. Ш. объяснил участникам застолья, что им нужно проехать в отдел УУП для профилактической беседы о вреде алкоголя. Мужчины молча собрались и сели в машину. Но домой они не вернулись ни в это день, ни на следующий. Потому что на следующий день суд с подачи полицейских арестовал Александра на трое суток, Алексея – на двое. За мелкое хулиганство, выразившееся в нецензурной брани, размахивании руками и неповиновении представителям власти. Все это черным по белому оказалось описано в административном протоколе и других документах, направленных в районный суд.

«Старший приказал…»

Когда в тот вечер Ш. и Б. доставили воронежцев в отдел УУП , там уже находился старший участковый Р. и участковый К. Как выяснилось, Р., будучи по территориальности ответственен в том числе за станицу Воронежскую, узнал задержанных и со словами: «О, старые знакомые!», зашел в кабинет.

Из показаний потерпевшего Александра К.: «В отделе нас встретил сотрудник полиции Р., с которым я ранее был уже знаком, т.к. между нами неоднократно происходили конфликты, за которые он привлекал меня к административной ответственности. Р. сказал: «О, старые знакомые», посадил меня и Алексея на скамейку в углу кабинета. Далее Р. подошел ко мне в упор и стал оскорблять. Я в ответ выражался нецензурной бранью в общий адрес и высказывал недовольство задержанием. Алексей в конфликт не вступал, а просто сидел и молчал. 

В это же время участковый Ш. сидел за столом, стажер Б. сидел в дальнем углу кабинета, а участковый К. то заходил, то выходил… В ходе словесного конфликта Р. внезапно стал избивать меня, а именно нанес 2-3 удара ногами в область ног, затем повалил на пол, нанес еще удары, чем именно не помню, в область туловища и, зафиксировав мои руки за спиной, сильно застегнул наручники. Я стал кричать от боли и стал просить Р. ослабить зажим наручников, но тот не реагировал. Сразу после этого Р. сказал Ш., что меня пора «крепить» и «оформлять». Также он сказал Ш. писать заявление и объяснения о том, что якобы я с Алексеем совершили мелкое хулиганство. Также Р., Ш. и К. стали что-то между собой обсуждать. 

Далее К. подошел к столу Ш. и стал ему диктовать про, якобы, совершение мной и Алексеем административного правонарушения в ст. Воронежской. Ш. всё писал под диктовку К. Затем Р. и К. также стали составлять какие-то документы. Спустя несколько минут после того, как они начали составлять материалы, стажер Б. покинул кабинет. Мы с Алексеем услышали, что заполняются документы о том, что мы, якобы, совершили административное правонарушение. 

Мы стали говорить, что напишем возражения к протоколу, на что Р. нам ответил, что он впишет «дежурных» понятых, которые подтвердят факт того, что мы отказались от подписи. При этом нам ничего не разъяснялось, каких-либо документов не представлялось. Позже после судебных заседаний нам стало известно, что в протоколах указаны понятые, которые подтвердили факт их отказа от подписания документов, однако никаких понятых не было… Позже, когда нас доставили в ОМВД на улице Ободовского, 32, Р. взял меня "в замок" и с силой швырнул на пол..."

Как позже установило следствие, никаких понятых действительно не было. Из материалов обвинения полицейских следует, что они написали заявление в полицию от имени матери Александра о том, что сын с приятелем дебоширили. Они сами же привлекли к этому стажера, которого заставили написать под объяснительной и заявлением матери «С моих слов записано верно, мною прочитано», и подписать его от имени женщины. Ничего не понимающий стажер выполнил указание руководителя.

Из показаний матери Александра: «Ко мне домой пришел сын, который стал просить ключи от автомобиля «Лада Приора». В ходе разговора со своим сыном я почувствовала от него запах алкоголя и ключи не дала. Он стал возмущаться. Я сказала сыну, что если он не успокоится, то я позвоню в полицию. Словесный конфликт был во дворе моего дома, а в это время по улице шел незнакомый мне мужчина. Тот услышал, как я говорила, что надо вызвать полицию и он позвонил в полицию, сообщив, что у нас во дворе происходит драка. В это время мой второй сын успокаивал старшего словами, но не трогал его. Драки между ними не было. После этого старший сын ушел к себе домой, а я зашла в дом. Никакого заявления я не писала и ничего не подписывала».

Тайное и явное

Отсидев в камере трое и двое суток соответственно, мужчины протрезвели, переболели и решили отстаивать справедливость, написав жалобу в прокуратуру. А Александр еще и побои снял. Началась проверка. Решение суда по административному правонарушению было отменено, а в отношении полицейских Следственный отдел по Усть-Лабинскому району СУ СКР по краю возбудил уголовные дела. На Р. так вообще сразу по четырем статьям УК.

В ходе следствия подтвердились факты, о которых рассказали потерпевшие. Во-первых, не стал молчать перепуганный последствиями стажер. Он рассказал, что действительно по просьбе старшего участкового подписал заявление. 

Во-вторых, он сообщил, что когда вместе с Ш. выехал на место, никакого хулиганства и неповиновения не было. 

В-третьих, почерковедческая экспертиза установила, что рукописный текст заявления и объяснения от матери Александра от 22.01.2021 выполнен самим участковым Ш., а рукописные приписки «С моих слов записано верно, мною прочитано» от ее же имени, выполнены стажером Б. 

В-четвертых, подписи понятых тоже оказались сфальсифицированы. Допрошенные граждане, чьи подписи стояли в протоколе, сообщили, что ничего не подписывали, их там вообще не было. И это тоже подтвердила экспертиза. Кстати, один из псевдо-понятых оказался кумом Ш. Его данные просто внесли в протокол. Тоже самое со вторым понятым.

Что касается позиции обвиняемых, то для объективности мы бы озвучили их версии случившегося, но самым популярным словосочетанием в их показаниях значится фраза «Я не помню». Позже  они и воспользовались 51-й статьей Конституции, позволяющей не свидетельствовать против себя.

«Положительный факт»

Если полицейские использовали свои возможности для совершения преступлений, в которых их обвиняют, то должен быть и мотив. Для чего трем опытным полицейским нужно было возиться с подделывание документов, оформлением заявлений, протоколов, объяснительных, сопроводительных и еще кучей бумажной волокиты? Ответ дал заместитель начальника отдела УУП Х-ов, также допрошенный в рамках уголовного дела:

«Выявление административных правонарушений является приоритетным направлением в деятельности УУП, поскольку данные виды правонарушений являются превентивными с точки зрения профилактики преступлений. Количество выявленных административных правонарушений входит в критерий оценки деятельности отдела УУП ОМВД России по Усть-Лабинскому району, то есть выявление данного правонарушения, является положительным фактом, поскольку улучшает показатели службы как лично участкового уполномоченного полиции, выявившего данное правонарушение, так и отдела УУП в целом».

Если предположить, что все описанное выше действительно имело место (мы не можем этого утверждать до судебного приговора), то, получается, что представители власти не только игнорировали права человека в своих интересах, но и использовали в качестве «орудия преступления» районного судью, которая на основе «сшитого» ими дела, пусть и не надолго, но лишила свободы граждан, которые на самом деле закона не нарушали. Ждем приговора.

Карикатура: corrypcii.net